Я уже где-то однажды рассказывал об этом. Какая интересная судьба: была крепостной, была любима Пушкиным, потом, когда получила вольную, сама стала владелицей тридцати крепостных.
…Однажды я ездил в Болдино, там и узнал, что Пушкин не любил яркий свет. Любил приглушённый.
Меня провели по его дому, показали несколько комнат. Открыли одну – оттуда хлынуло солнце. «Этой комнатой он почти не пользовался. Любил писать здесь». («Здесь» было скучным и сумрачным.)
Меня тогда поразило, что он не любил в комнатах яркий солнечный свет.
И еще мне понравился один рисунок. Где он изобразил себя в образе собаки. Когда рисовал на полях рукописи «Мертвой царевны». Пес был вторым, кто, озлясь, хватает отравленное яблоко.
Про крепостную Ольгу Калашникову там мне ничего не рассказывали: про Ольгу Калашникову я сам с пятнадцати лет знал.
Ах, как мне жаль тебя, сердешную!
И благородна, и тиха,
Ты расцветала вишней вешнею
И дожидалась жениха.
Это из стихотворения Михаила Дудина. Был такой поэт. Родился в 1913, умер в 1993.
И он пришёл к тебе несватанный
И заглянул в твои глаза.
Увёл на луг, в тумане спрятанный,
А не повёл под образа.
(…)
И в том лугу, тебе подаренном,
Под той высокою сосной,
На той траве он был не барином,
А ты - не девкой крепостной.
Вообще этот роман начинался в Михайловском, но в Болдине Ольга Калашникова тоже жила.
Пушкин в мае 1826 года написал Вяземскому: «...Письмо тебе вручит очень милая и добрая девушка, которую один из твоих друзей неосторожно обрюхатил... Приюти ее в Москве, а потом отправь в Болдино. При сем с отеческой нежностью прошу тебя позаботиться о будущем малютке... Отсылать его в Воспитательный дом мне не хочется, а нельзя ли его покамест отдать в какую-нибудь деревню – хоть в Остафьево. Милый мой, мне совестно, ей богу...».
О будущем малютке заботиться не пришлось: он умер. А вот в судьбе своей белянки («порой белянки черноокой/ младой и свежий поцелуй») Пушкин участие принял.
Он дал Ольге Калашниковой вольную. А потом уже ее выдали замуж. Что самое удивительное – за дворянина.
Вот так, обвенчанная в 25 лет с вдовцом Ключаревым, титулярным советником, Ольга Калашникова сама стала помещицей. К слову сказать, не лучшей.
«Бывшая крестьянка почувствовала себя „барыней“ и стала тянуться к условиям жизни дворян со свойственными этому кругу замашками властности и деспотизма».
Однако замужество властной новоиспечённой барыне счастья не принесло.
Муж пил, буянил, вел «развратный образ жизни» и в конце концов разорился. Потеряв имение, он снова вынужден поступить на службу. Дела шли так плохо, что Павел Степанович Ключарев даже пишет Пушкину письмо с просьбой ссудить его деньгами. Просит он две тысячи, деньги немаленькие. Письмо написано от имени жены (значит, знал всё).
И, по-видимому, деньги пришли.
Ольга Ключарева выкупает имение и еще сверх того, за 400 рублей, приобретает крепостную Стефаниду Мартынову с дочерью и ее сыном. Всё имущество Ольга оформляет на свое имя: сам Ключарев за очередную провинность попал под суд и уезжает в Нижний Новгород, где и живет теперь на каких-то дешевых квартирах.
Впереди у барышни-крестьянки еще две осени, когда она встретится с Пушкиным: тот приедет в Болдино в 1833 году и 1834.
Любовь и горе в мире меряно
Одною мерой, не шутя.
И где в миру твоё затеряно
В грехе рождённое дитя?
Не знают этого учёные,
У них другой в науке крен -
Всё спорят головы "мочёные"
Об озаренье Анны Керн.
О том строчат в своей обители,
Что Бог на душу положил.
А Пушкин сам до смертной гибели
Лишь об одной тебе тужил.
Последний раз подушку комкая
В своём бреду тебя кричал.
Но, правду скрыв перед потомками,
О том Жуковский умолчал.
Советский поэт Михаил Дудин, конечно, сильно переборщил. Мексиканский сериал с единственной роковой любовью поэта показывали только в его воображении (нетрудно представить: искал незатасканную тему, нашел, обрадовался, выжал из нее всё, докрутил до классово-приемлемого финала). Но в чем Дудин, скорей всего, прав, так это в том, что Пушкин свою барышню-крестьянку всё-таки на самом деле любил. Заботился, не оставлял своим попечением.
Бог с ним. Вы родились неровнями.
Забытый быт. Проклятый век.
...Пушистый снег летит за дровнями,
И звёзды падают на снег.
Он жил, страдал, любил и каялся,
И клялся в верности навек,
И изменял, и этим маялся
Земной и грешный человек.
В том письме к Вяземскому, которое я уже цитировал, есть фраза в скобках, похожая на строчку стихотворения в прозе, которое Пушкин никогда бы не смог написать (как стихотворение это может быть опознано только в 21 веке):
«Письмо это тебе вручит очень милая и добрая девушка, которую один из твоих друзей неосторожно обрюхатил. Полагаюсь на твое человеколюбие и дружбу. Приюти ее в Москве и дай ей денег, сколько ей понадобится, а потом отправь в Болдино (в мою вотчину, где водятся курицы, петухи и медведи)».
В мою вотчину, где водятся курицы, петухи и медведи.
Это, конечно, очень красиво.
Но даже курицы, медведи и петухи не спасли. Помещица Ольга потом тоже разорилась. И у нее уже не было ни дома, ни крепостных.
Мы все такие. Я, не прятая,
Сам про себя шепчу слова,
Что где-то есть и мной примятая,
Не позабытая трава.
Хожу один по снежной замети,
По сонной Сороти брожу.
И в этом мире, словно в памяти,
Твой милый образ нахожу.
И вдруг спокойно озарение
Само приходит по себе,
Что чудо - "Чудное мгновение" -
Одной написано тебе.
Нет. «Чудное мгновение» написано Анне Керн.
…Однажды я ездил в Болдино, там и узнал, что Пушкин не любил яркий свет. Любил приглушённый.
Меня провели по его дому, показали несколько комнат. Открыли одну – оттуда хлынуло солнце. «Этой комнатой он почти не пользовался. Любил писать здесь». («Здесь» было скучным и сумрачным.)
Меня тогда поразило, что он не любил в комнатах яркий солнечный свет.
И еще мне понравился один рисунок. Где он изобразил себя в образе собаки. Когда рисовал на полях рукописи «Мертвой царевны». Пес был вторым, кто, озлясь, хватает отравленное яблоко.
Про крепостную Ольгу Калашникову там мне ничего не рассказывали: про Ольгу Калашникову я сам с пятнадцати лет знал.
Ах, как мне жаль тебя, сердешную!
И благородна, и тиха,
Ты расцветала вишней вешнею
И дожидалась жениха.
Это из стихотворения Михаила Дудина. Был такой поэт. Родился в 1913, умер в 1993.
И он пришёл к тебе несватанный
И заглянул в твои глаза.
Увёл на луг, в тумане спрятанный,
А не повёл под образа.
(…)
И в том лугу, тебе подаренном,
Под той высокою сосной,
На той траве он был не барином,
А ты - не девкой крепостной.
Вообще этот роман начинался в Михайловском, но в Болдине Ольга Калашникова тоже жила.
Пушкин в мае 1826 года написал Вяземскому: «...Письмо тебе вручит очень милая и добрая девушка, которую один из твоих друзей неосторожно обрюхатил... Приюти ее в Москве, а потом отправь в Болдино. При сем с отеческой нежностью прошу тебя позаботиться о будущем малютке... Отсылать его в Воспитательный дом мне не хочется, а нельзя ли его покамест отдать в какую-нибудь деревню – хоть в Остафьево. Милый мой, мне совестно, ей богу...».
О будущем малютке заботиться не пришлось: он умер. А вот в судьбе своей белянки («порой белянки черноокой/ младой и свежий поцелуй») Пушкин участие принял.
Он дал Ольге Калашниковой вольную. А потом уже ее выдали замуж. Что самое удивительное – за дворянина.
Вот так, обвенчанная в 25 лет с вдовцом Ключаревым, титулярным советником, Ольга Калашникова сама стала помещицей. К слову сказать, не лучшей.
«Бывшая крестьянка почувствовала себя „барыней“ и стала тянуться к условиям жизни дворян со свойственными этому кругу замашками властности и деспотизма».
Однако замужество властной новоиспечённой барыне счастья не принесло.
Муж пил, буянил, вел «развратный образ жизни» и в конце концов разорился. Потеряв имение, он снова вынужден поступить на службу. Дела шли так плохо, что Павел Степанович Ключарев даже пишет Пушкину письмо с просьбой ссудить его деньгами. Просит он две тысячи, деньги немаленькие. Письмо написано от имени жены (значит, знал всё).
И, по-видимому, деньги пришли.
Ольга Ключарева выкупает имение и еще сверх того, за 400 рублей, приобретает крепостную Стефаниду Мартынову с дочерью и ее сыном. Всё имущество Ольга оформляет на свое имя: сам Ключарев за очередную провинность попал под суд и уезжает в Нижний Новгород, где и живет теперь на каких-то дешевых квартирах.
Впереди у барышни-крестьянки еще две осени, когда она встретится с Пушкиным: тот приедет в Болдино в 1833 году и 1834.
Любовь и горе в мире меряно
Одною мерой, не шутя.
И где в миру твоё затеряно
В грехе рождённое дитя?
Не знают этого учёные,
У них другой в науке крен -
Всё спорят головы "мочёные"
Об озаренье Анны Керн.
О том строчат в своей обители,
Что Бог на душу положил.
А Пушкин сам до смертной гибели
Лишь об одной тебе тужил.
Последний раз подушку комкая
В своём бреду тебя кричал.
Но, правду скрыв перед потомками,
О том Жуковский умолчал.
Советский поэт Михаил Дудин, конечно, сильно переборщил. Мексиканский сериал с единственной роковой любовью поэта показывали только в его воображении (нетрудно представить: искал незатасканную тему, нашел, обрадовался, выжал из нее всё, докрутил до классово-приемлемого финала). Но в чем Дудин, скорей всего, прав, так это в том, что Пушкин свою барышню-крестьянку всё-таки на самом деле любил. Заботился, не оставлял своим попечением.
Бог с ним. Вы родились неровнями.
Забытый быт. Проклятый век.
...Пушистый снег летит за дровнями,
И звёзды падают на снег.
Он жил, страдал, любил и каялся,
И клялся в верности навек,
И изменял, и этим маялся
Земной и грешный человек.
В том письме к Вяземскому, которое я уже цитировал, есть фраза в скобках, похожая на строчку стихотворения в прозе, которое Пушкин никогда бы не смог написать (как стихотворение это может быть опознано только в 21 веке):
«Письмо это тебе вручит очень милая и добрая девушка, которую один из твоих друзей неосторожно обрюхатил. Полагаюсь на твое человеколюбие и дружбу. Приюти ее в Москве и дай ей денег, сколько ей понадобится, а потом отправь в Болдино (в мою вотчину, где водятся курицы, петухи и медведи)».
В мою вотчину, где водятся курицы, петухи и медведи.
Это, конечно, очень красиво.
Но даже курицы, медведи и петухи не спасли. Помещица Ольга потом тоже разорилась. И у нее уже не было ни дома, ни крепостных.
Мы все такие. Я, не прятая,
Сам про себя шепчу слова,
Что где-то есть и мной примятая,
Не позабытая трава.
Хожу один по снежной замети,
По сонной Сороти брожу.
И в этом мире, словно в памяти,
Твой милый образ нахожу.
И вдруг спокойно озарение
Само приходит по себе,
Что чудо - "Чудное мгновение" -
Одной написано тебе.
Нет. «Чудное мгновение» написано Анне Керн.