Лев Колбачев
1 марта 2021 года стартует третий премиальный сезон литературной премии «Поэзия». Эта премия в современном русскоязычном литературном мире – явление в значительной мере уникальное (и, что особенно важно – не по форме, а содержательно). Попробуем разобраться, как это стало возможным и чего стоит ждать в будущем от нее авторам, а главное – читателям. Именно к ним, «квалифицированным потребителям», придирчивым и знающим – но прежде всего ценителям, обожателям (это немного высокопарное слово я задействую, чтобы избежать негативных оттенков слова «любитель») поэтического ремесла и его продукции, прежде всего и адресуется премия «Поэзия». Премия – это праздник, фиеста, а не внутрицеховой счет, каким бы гамбургским он ни был.
Умудренность и опыт, молодость и ярость
По количеству прошедших премиальных сезонов премию «Поэзия» можно было бы назвать «молодой», но желания такого не возникает: для «молодых» проектов характерны многочисленные «детские болезни», внутренняя противоречивость, отсутствие четких процедур и понятных принципов и так далее. Причина этого, безусловно, радостного феномена очевидна: «Поэзия» наследует премии «Поэт» (с тринадцатилетней историей и устоявшейся репутацией), а также в немалой степени – легендарной в свое время премии «Дебют» для молодых авторов. Премиальные процедуры «Поэзии» имеют с предшественницами мало общего – но вот опыт ее организаторов (прежде всего поэта и культуртрегера Виталия Пуханова) позволяет действовать на качественно более высоком уровне, чем обычно бывает у «молодых премий». Иными словами, премиальных процесс «Поэзии» сочетает в себе «молодость» и «зрелость» – качества, которые часто называют необходимыми и для автора хороших стихов.
Итак, премия «Поэзия» – серьезная, зрелая, авторитетная премия. С этим обычно не спорят. Но с чем же спорят, и почему в первом сезоне ее называли «скандальной»?
Все дело – в довольно специфическом для «большого литпроцесса» формате («Поэзия» – безусловно, премия «большая»: в ее премиальном листе общепризнанные мастера поэтического слова). Это – «конкурс одного стихотворения»: один текст от одного автора в год. Не больше и не меньше. И, несмотря на уже двухлетний успех «Поэзии», многие не могут этого принять: по многолетней традиции оценивать на конкурсах такого уровня достаточно объемные стихотворные подборки, сборники и книги стихов, а то и «творческое наследие автора» в целом (именно на этом последнем принципе строился премиальный процесс премии «Поэт» – предшественницы «Поэзии»). «Конкурс одного стихотворения» считается форматом для провинциальных состязаний, фестивалей начинающих авторов, а особенно – сетевых конкурсов (в том числе конкурсов последнего разбора с платным участием, где «побеждают все»). Почему так исторически сложилось – отдельный вопрос. Но всегда ли следовать традиции хорошо?
Разбивая стеклянные потолки
«В области искусства произведение важнее автора – об этом много раз говорилось в критике, но в поэзии книжной и в отношениях к ней читателей это до сих пор остается неосуществимым: тщеславие, требование рынка, погоня за модой и в связи с этим величайшее зло: канонизация имен – здесь царят вовсю» – пишет историк русской литературы, профессор И.Н. Розанов. С ним сложно поспорить и сейчас (то есть почти век спустя после публикации этих слов). За прошедшее столетие «величайшее зло» не было повержено – напротив, оно упрочило свои позиции. Особенно много для этого триумфа зла сделал советский период, превративший «литератора» в некую номенклатурную и тарифную единицу, а заодно формально уравнявший все эти единицы. В результате любой текст, созданный «литератором», априори считается значимым произведением искусства, а написанный «не-литератором» – не имеет никакого значения. Что особенно интересно, «неподцензурная поэзия» и вообще андеграунд пестовали точно такой же подход, только заменив институцию, выдающую право называться «настоящим»: вместо (того еще) Союза Писателей это стало делать некое сообщество, часто даже никак не обозначенное формально.
Собственно, так продолжается и поныне. Отдельные осколки Союза писателей СССР, литобъединения, редакции, веб-сайты, просто группы единомышленников выдают формальные и неформальные «звания», учреждают премии – но настоящую репутационную ценность эти самые звания и премии имеют только внутри кружка, который их выдает, а вне его вызывают в лучшем случае безразличие, в худшем – насмешку. Иначе говоря, практика «составления списка великих», лежащая в основе организации литературных конкурсов (а оценка «творчества поэта вообще», в том числе по большим подборкам, составленным без формальных ограничений – это именно она), во многом уничтожила сам авторитет этих конкурсов. Если представить литературное поле как сверхсложную многомерную шахматную доску – это цугцванг. Премия «Поэзия» предложила «несимметричный ответ» – и, как показали два успешных сезона, это работает.
Принцип «Поэзии» – отбор для конкурсной оценки отдельных стихотворений, причем критерии для этого отбора (период публикации стихотворения в году, предшествующем премии, прежде всего) весьма строгие. Вместе с тем, никакого ограничения, обусловленного наличием у автора тех или иных «регалий», нет принципиально: номинаторы могут выставить на конкурс любое стихотворение любого автора – лишь бы оно было опубликовано в требуемый период. Далее дело за экспертами и членами жюри (пул которых, в свою очередь, не может не вызвать уважения: это широко известные фигуры, причем с самых разных полюсов литпроцесса). То есть, инструменты для «борьбы с розановским злом» выбраны создателями премии со всем тщанием.
Похоже, потеснить это самое зло «Поэзии» удается. На это указывают не только прямо заявленные организаторами особенности премии и премиальные листы как таковые. Очень яркими маркерами правильности их выбора стали два события первого премиального сезона. Во-первых, первое место (по отданным членами жюри голосам «за») разделили два текста, равно сильных, но принадлежащих к совершенно разным поэтическим практикам («Тебя не будет…» Д. Веденяпина и «Я была рада, когда бабушка умерла» Е. Симоновой). Во-вторых – локальный конфликт, закончившийся отказом А. Витухновской от участия в премиальном процессе из-за «невозможности быть в одном премиальном листе» с представителями определенных политических платформ и практик. Конфликт – это не так уж хорошо, но сам факт возможности такого конфликта прямо указывает на должный уровень разнообразия текстов и авторов внутри премиального списка.
После второго премиального сезона, впрочем, зазвучали и «голоса с другой стороны». Так, А. Пермяков в своей статье прямо осуждает премию за то, что она «награждает уже присутствующее» – иными словами, за недостаточное количество новых имен в премиальном списке. Обвинение тяжкое. Но правомерно ли оно?
Очевидно (и это факт чисто статистический), что в сотне лучших стихотворений года значительная часть текстов будет представлена авторами именитыми, известными как минимум в кругах любителей современной поэзии. Именно эти люди, в силу своего литературного профессионализма, в равной степени и знамениты «вообще», и способны в конкретном премиальном сезоне представить наиболее достойные внимания тексты. Иными словами, критик представляет два следствия из одной причины как причину и следствие, следующие одно из другой. Обвинение строится на логической ошибке.
Впрочем, А. Пермяков таким образом поднимает завесу над совершенно иной проблемой – вопросом принятия литпроцессом и его институциями новых авторов и новых практик. Это действительно «больное место». В вышеприведенной цитате И. Розанов не зря адресует свои громы и молнии именно книжной поэзии: он противопоставляет ее народной. В эпоху интернета, несмотря на повсеместно указанное авторство, поэзия вне профессионального сообщества заняла место народной. И с сообщением между этими «сосудами» есть большие проблемы.
Только вот премия «Поэзия» не ставит своей задачей их решать (в отличие от премий, принципиально ориентированных на новые имена и практики – закрытые «Дебют» и «Литературрентген», действующая «Премия им. А.Т. Драгомощенко» и другие). Возможно, это повод задуматься номинаторам, в руках которых возможность предложить экспертам «Поэзии» достойного уровня тексты неизвестных авторов – но никак не вопрос к самой премии. Иными словами, стеклянный потолок цехового размежевания «Поэзии» удалось разбить вполне успешно. Что же до прочих проблем мира литературы – на их решение она и не претендует.
Футбол, Голливуд и весна
Литературную премию «Поэзия» сравнивали с футбольным чемпионатом на кубок страны, с Дельфийскими играми, с премией американской киноакадемии «Оскар». Далеко не всегда эти сравнения имели форму комплимента – чаще их с иронией использовали критики, которые затем предлагали «улучшить» премиальные процедуры, придав им более традиционный вид. Обычно – заменить Премиальный лист (в котором, как говорит сам В. Пуханов, «…впервые в премиальной практике… собраны победители») на привычные лонг- и шорт-листы. Более того, в каждом премиальном сезоне эти «неофициальные шорт-листы» были ими представлены. Но вот вопрос: зачем?
У такого подхода две причины, и обе не слишком-то достойные: косность и лень. Инерция мышления заставляет обрезать ноги и крылья любому свежему начинанию по размерам привычного прокрустова ложа (к счастью, не в реальности, а только в фантазиях критиков). Что же до лени, положение критика как бы обязывает рассмотреть и проанализировать все значимое в текущем литпроцессе. Конечно, очень соблазнительно объявить этим «значимым» не премиальный лист из 100 произведений, а шорт из 5–10 текстов: работы меньше. Об этот феномен «лени и нелюбопытства» уже споткнулись обозреватели прошлогоднего сезона «Григорьевской поэтической премии» – но вместо того, чтобы расширить собственные горизонты, большинство из них предпочитает стенать: «Широка, ох, слишком широка премия “Поэзия”, надо бы сузить!» Пусть их.
Сравнение же с заокеанским «Оскаром» мне видится не критикой, а самым большим комплиментом, который только можно сделать поэтической премии такого формата. Ведь «оскароносный» – не только и не столько фильм, который признало событием узкое профессиональное сообщество: это фильм, на который пойдут в кинотеатры тысячи и миллионы зрителей. Точно так же премиальный лист «Поэзии» – это сотня стихотворений, которые будут упомянуты во множестве источников, ссылки на файл с этими текстами разойдутся по интернету, его будут рекомендовать в ответ на вопросы любителей «Чего бы свежего почитать?». И это прекрасно! В третьем десятилетии XXI века, когда со всех полюсов даже не российского, а мирового литературного сообщества доносятся сетования на разобщенность хорошего автора и интересующегося читателя, «Поэзия» наводит между ними мост. Эту роль премии никак нельзя недооценить. А играть такую роль на театре действий современной русскоязычной литературы она может именно в имеющемся виде.
Наступление весны для всех – это теплая погода, молодая зелень деревьев и трав, возможность наконец-то выбраться из тяжелых курток и пальто, а в последнее время – еще и надежда на то, что солнечные деньки прогонят прочь опостылевший коронавирус. Но для человека любящего, изучающего, а тем паче пишущего стихи, она еще и время подведения итогов предыдущего поэтического года – года стихов, переводов и критики. Итогов, с которыми можно не соглашаться, но которые совершенно точно нельзя игнорировать. И это во многом благодаря премии «Поэзия». Пожелаем ее организаторам, экспертам, жюри, номинаторам и, конечно, в первую очередь, авторам нового, интересного и богатого событиями премиального сезона.