Современная литература
Современная литература
Поэзия

Хотя и это тоже переживем

Дмитрий Воденников

«Человечество состоит из живых и мёртвых, причём мёртвых гораздо больше». Якобы так сказал Пруст. Я не нашёл.
Но мысль мне понравилась.

За последний месяц я уже дважды ездил на похороны. Нет-нет, не ковид. Просто по старости. Умерла мать моей школьной подруги, через полмесяца – человек, сильно повлиявший на меня в юности.

Как обычно бывает, знаки выстроились в один ряд: что ни откроешь (фейсбук, ссылку) – всё о смерти, всё это том, что упустили, не успели сказать, не попрощались.

ФОТОГРАФИЯ

– Дети, – сказал фотограф, –
смотрите сюда, не мигая,
из этой дырочки круглой
вылетит птичка сейчас.
Дети старательно ждали,
но птичка не вылетала.
Годы прошли и войны,
фотограф-обманщик умер,
а дети глядят со стенки:
где же всё-таки птичка?

Это стихотворение бурята Намжила Нимбуева, скончавшегося в 1971 г. в двадцатитрехлетнем возрасте. Писал он на русском, был переводчиком с монгольского и бурятского.

Первые своё стихотворение написал в пять лет: «Папа у меня красивый, потому что у него очки, а мама красивая, потому что у неё серёжки». Детская причинно-следственная связь. Прием – синекдоха. Название части вместо названия целого, частного вместо общего и наоборот. Красивый – потому что очки. На самом деле – просто красивый.

* * *

Хлебая с невестой
Из чашки единой
Мы лбами касались друг друга.
И долго так с нею сидели
Как памятник вечной любви

Еще одно его стихотворение. И тоже похоже на фотографию. Подожди-подожди, сейчас вылетит птичка. Лбы отстранились, чашка выхлебана, но птичка уже вылетела.

У нас тоже есть такой поэт, писавший недолго, но зато как. Он прожил достаточно, но от ранних своих стихов отказался. Но от стихов нельзя отказаться: если они стоят памяти, люди их сохранят. Даже если сам автор просит их уничтожить.

Стас Красовицкий активно писал около пяти лет. С 1955 по 1960. Потом стал священником. Вернулся к стихам только в 1990-е годы. Это как будто совсем другой человек пишет.
Но вот из его раннего.

БЕЛОСНЕЖНЫЙ САД

А летят по небу гуси да кричат:
в красном небе гуси дикия кричат.
Сами розовые-красные до пят.
А одна не гусыня –
белоснежный сад.
А внизу сшибая гоп на галоп
бьётся Игорева рать прямо в лоб.
Сами розовые-красные до пят,
бьются Игоревы войски да кричат:
«У татраков оторвать да поймать.
Тртацких девок целоком полонять.
Тртачки розовые-красные до пят.
A тртацкая царица –
белоснежный сад».
Дорогой ты мой Ивашка-дурачок,
я ещё с ума не спятил, но молчок.
Я пишу тебе сдалёка дорогой.
И скажу тебе, что мир теперь другой.
Я сижу порой на выставке один.
С древнерусския пишу стихи картин.
А в окошко от Москвы до Костромы
Всё меняется, меняемся и мы.
Всё краснеет, кровавеет всё подряд.
Но в душе ещё белеет
белоснежный сад.

Мой приятель, хирург из Израиля рассказал про очередной травматический случай (ну а какие ещё могут быть случаи в хирургической практике?). Парень разбивается на мотоцикле, внутренние органы целые, но бедренная кость сломана. Приятель мой пишет: «Сегодня такие переломы фиксируются стержнями, пластинами и пр. Если надо – переливается кровь, потому что в области перелома скапливается до полутора литров крови. Дальше – физиотерапия, реабилитация и, в общем-то, почти все раненые возвращаются к нормальной жизни».

И потом приводит цитату из статьи Айра Байок (Ira Byock), известного специалиста в области лечения онкологических и других больных, считающихся безнадежными:

«Однажды студент спросил антрополога Маргарет Мид (Margaret Mead):
– Какая находка является признаком самой ранней цивилизации?
Студент думал, что она скажет: глиняный горшок, точильный камень или, какое-нибудь оружие.
Маргарет Мид ответила:
– Сросшаяся бедренная кость. Бедренная кость – самая длинная кость в теле, соединяющая бедренный сустав с коленным. Для заживления перелома бедренной кости без современных способов лечения требуется около шести недель жизни без движения. Древний человек со сломанной бедренной костью был обречен, он не мог ни охотиться, ни собирать плоды, ни участвовать в жизни своего сообщества. Сросшаяся бедренная кость показывает, что кто-то ухаживал за раненым, занимался охотой и собирательством, оставался с ним, защищал, общался до тех пор, пока травма не зажила. Там, где правили дикие законы джунглей – выживание наиболее приспособленных, здоровых и сильных – нет сросшихся бедренных костей».

Возвращение стихов – это и есть сросшаяся бедренная кость. Как у Красовицкого, как ещё у многих, кто молчал долго, а потом опять заговорил. «Человечество состоит из живых и мёртвых, причём мёртвых гораздо больше, но иногда мёртвые возвращаются».

А живые делают глупости – из любви, из-за нестерпимого чувства потери. И даже становятся анекдотом.

Лев Гумилёв не узнал об одной истории, которая произошла на могиле Ахматовой поздней осенью 1968 года, и слава богу. Тогда как раз он установил на могиле матери в Комарове памятник. А через несколько недель или даже дней в Комарово приехали Бродский и Найман. Приехали и отправились на ахматовскую могилу. Почтить, так сказать, память.

Из книги Анатолия Наймана «Рассказы об Анне Ахматовой»: «Мы увидели над ней новый крест, махину, огромный, металлический, той фактуры и того художественного исполнения, которые царили тогда во вкусах, насаждаемых журналом “Юность” и молодёжными кафе. К одной из поперечин был привинчен грубый муляж голубки из дешёвого блестящего свинца или цинка. Рядом валялся деревянный крест, простой, соразмерный, стоявший на могиле со дня похорон. <…> Это было оскорбительно и невозможно, как ослепляющая глаз пощечина. И мы принялись выдирать новый, чтобы поставить старый. Земля была промерзшая, крест вкопан глубоко, ничего у нас не получилось».

Вернувшись в Ленинград, Найман и Бродский рассказали эту историю Жирмунскому. Престарелый академик понял, какой беды удалось избежать. Он встал и перекрестился: «Какое счастье! Два еврея вырывают православный крест из могилы – вы понимаете, что это значит?»

«Перекрестимся и мы вслед за Жирмунским. Бог уберег. Страшно представить реакцию Гумилёва, страшно подумать, какие последствия имел бы легкомысленный поступок двух молодых поэтов». (с)

Кажется, именно об этом писал Константинос Кавафис в своём стихотворении «В ожидании варваров» в 1904 году.

* * *

– Отчего народ в перепуге?
– Идут варвары, скоро будут здесь.
– Отчего сенаторы не у дела?
– Идут варвары, их и будет власть.
– Отчего император застыл на троне?
– Идут варвары, он воздаст им честь.
– Отчего вся знать в золоте и каменьях?
– Идут варвары, они любят блеск.
– Отчего ораторы онемели?
– Идут варвары, они не любят слов.
– Отчего не работают водопроводы?
– Идут варвары, спрашивайте их.
– Отчего все кричат и разбегаются?
Весть с границы: варвары не пришли,
Варваров вовсе и не было.
Что теперь будет?
С варварами была хоть какая-то ясность.

(Перевод Михаила Гаспарова)

«Человечество состоит из живых и мёртвых, причем мёртвых гораздо больше». Рано или поздно мы пополним это большинство.
Ну а пока живём – поехали попрощаемся с теми, кого любили и кого больше нет с нами.

Потом вернёмся домой и напишем ещё живым: «Нет, только не ты, только не твоя смерть. Я этого не переживу».

Хотя и это тоже, конечно же, переживём.