Никогда не думал об этом, но выяснилось, что это не случайность: почему одни станции метро в Москве объявляет мужской голос, а другие – женский?
Оказалось, что это помогает людям, лишенным зрения. В подземке на одной линии голосово царствует мужчина, на другой – женщина. Закономерность проста: когда вы едете из центра по любой «диаметральной» линии или против часовой стрелки по кольцевой, то вы слышите женский голос. А уже названия станций при движении в центр на «диаметральных» и по часовой стрелке на кольцевой линии объявляет мужчина. Это помогает людям с проблемами зрения понять, где они сейчас находятся. Благодаря голосу объявления.
Подумал: какая интересная идея.
Вот «женская» линия метро русской поэзии:
Сверчок поет, запрятавшись во тьму, И песенка его не пустословье, – Не зря сверчит, дай ему Бог здоровья, И я не зря завидую ему... ...Лишь песенку твою, где нет потерь, Где непрерывностью речитатива И прошлое и будущее живо, – Лишь эту песенку мне передоверь!
Это Мария Петровых. Поэтесса, написавшая одно из лучших стихотворений о любви в русской литературе. «Назначь мне свиданье».
Петровых при жизни напечатала своих стихов очень мало. Книга, единственная, которую она увидела, – малотиражный сборник «Дальнее дерево» (издано в Ереване в 1968 году: тогда многие интересные книги издавались в соседних республиках).
Это именно ей в тридцатых Мандельштам посвятил свое стихотворение «Мастерица виноватых взоров». (И тут мы переходим в «мужскую» сторону диаметральной ветки или на кольцевую, по часовой.)
Мастерица виноватых взоров, Маленьких держательница плеч! Усмирен мужской опасный норов, Не звучит утопленница-речь.
Мы не рыбы красно-золотые, Наш обычай сестринский таков: В теплом теле ребрышки худые И напрасный влажный блеск зрачков.
Маком бровки мечен путь опасный. Что же мне, как янычару, люб Этот крошечный, летуче-красный, Этот жалкий полумесяц губ?..
Не серчай, турчанка дорогая: Я с тобой в глухой мешок зашьюсь, Твои речи темные глотая, За тебя кривой воды напьюсь.
Наша нежность – гибнущим подмога, Надо смерть предупредить – уснуть. Я стою у твердого порога. Уходи, уйди, еще побудь.
(Осип Мандельштам, 13-14 февраля 1934)
Мандельштам был влюблен в Петровых (это видно из стихотворения), но она для своей последней любви выбрала человека, совершенно Мандельштаму противоположного – Фадеева.
Знаменитый в те годы писатель (понятно, что не по знаменитости Петровых выбирала свою любовь), автор «Разгрома», потом «Молодой гвардии», функционер, который долго возглавлял Союз советских писателей.
Чужая душа потемки, сердце женщины, к тому же поэтессы, еще больший сумрак.
Это как раз ему внутренне посвящено (без всяких предваряющих букв, без тайносмысленных инициалов) то самое прекрасное любовное стихотворение русской поэзии:
Назначь мне свиданье на этом свете. Назначь мне свиданье в двадцатом столетье. Мне трудно дышать без твоей любви. Вспомни меня, оглянись, позови! Назначь мне свиданье в том городе южном, Где ветры гоняли по взгорьям окружным, Где море пленяло волной семицветной, Где сердце не знало любви безответной. Ты вспомни о первом свидании тайном, Когда мы бродили вдвоем по окраинам, Меж домиков тесных, по улочкам узким, Где нам отвечали с акцентом нерусским. Пейзажи и впрямь были бедны и жалки, Но вспомни, что даже на мусорной свалке Жестянки и склянки сверканьем алмазным, Казалось, мечтали о чем-то прекрасном.
Тропинка все выше кружила над бездной… Ты помнишь ли тот поцелуй поднебесный?.. Числа я не знаю, но с этого дня Ты светом и воздухом стал для меня. Пусть годы умчатся в круженье обратном И встретимся мы в переулке Гранатном… Назначь мне свиданье у нас на земле, В твоем потаенном сердечном тепле. Друг другу навстречу по-прежнему выйдем, Пока еще слышим, Пока еще видим, Пока еще дышим, И я сквозь рыданья Тебя заклинаю: назначь мне свиданье! Назначь мне свиданье, хотя б на мгновенье, На площади людной, под бурей осенней, Мне трудно дышать, я молю о спасенье… Хотя бы в последний мой смертный час Назначь мне свиданье у синих глаз.
(Мария Петровых)
Это мы опять едем из центра по любой из «диаметральных».
К вопросу о переплетении судеб: именно в квартире Марии Петровых 28 октября 1962 года Солженицын познакомился с Анной Ахматовой. Знакомство с Ахматовой устроил ему Лев Копелев. Из воспоминаний самого Солженицына: «Копелев сказал мне: "Ахматова не прочь тебя встретить. Хочешь?" Я ответил: "Конечно, хочу". Он позвонил мне и назвал день, и я поехал к ней. Это было на Хорошёвском шоссе, на квартире Марии Петровых».
«Один день Ивана Денисовича» еще не был тогда опубликован, но Ахматова рукопись уже читала и была под большим впечатлением.
Солженицын спросил, что она думает про его повесть.
Ахматова ответила: «Эту повесть о-бя-зан прочи-тать и выучить наизусть – каждый гражданин изо всех двухсот миллионов граждан Советского Союза».
Она именно так и сказала, четко деля некоторые слова на слоги. Почти по складам. Словно выносила приговор.
Лидия Корнеевна Чуковская вспоминает:
«Помолчав, она продолжала: – В "Старике и море" Хемингуэя подробности меня раздражают. Нога затекла, одна акула сдохла, вдел крюк, не вдел крюк и т. д. И все ни к чему. А тут каждая подробность нужна и дорога...».
А вот стихи Солженицына Ахматова не оценила.
Однажды, когда он ей их принес и прочитал, она попросила сперва их прочитать глазами, прочитала и вынесла вердикт: «в Ваших стихах мало тайны». Солженицын не растерялся и ответил: «зато в Ваших стихах слишком много тайны». В общем, стихи Солженицына сильного впечатления на Анну Андреевну не произвели.
Когда я горестно листаю Российской летопись земли, Я – тех царей благословляю, При ком войны мы не вели. При ком границ не раздвигали, При ком столиц не воздвигали, Не усмиряли мятежей, – Рождались, жили, умирали В глухом кругу, в семье своей. Мне стали по сердцу те поры, Мне те минуты дороги, Те годы жизни, о которых, Ища великого, историк Небрежно пишет две строки.
(Солженицын, 1947 год)
Впрочем, мы забыли про наше «метро».
Еще одна известная любовная поэтическая пара, кроме Фадеева и Петровых, – Евтушенко и Ахмадулина.
Нельзя назвать историю их любви тоже особенно мирной: они часто конфликтовали, не хотели уступать друг другу, так бывает. «Наша любовь не умерла, она перестала быть», – говорят, именно так подвел итог Евтушенко.
Никогда не мог подумать, но считается некоторыми исследователями, что знаменитое «Со мною вот что происходит» описывает именно эту рану: разрыв со старым другом, о котором рассказывается, это рассказ, якобы, именно о Белле Ахмадулиной – то есть она уже воспринимается тут не как бывшая женщина, пусть и когда-то любимая, но именно как потерянный друг. Уж не знаю, правда это или нет, но такую трактовку я встречал.
Со мною вот что происходит: ко мне мой старый друг не ходит, а ходят в мелкой суете разнообразные не те. И он не с теми ходит где-то и тоже понимает это, и наш раздор необъясним, и оба мучимся мы с ним. Со мною вот что происходит: совсем не та ко мне приходит, мне руки на плечи кладёт и у другой меня крадёт. А той – скажите, бога ради, кому на плечи руки класть? Та, у которой я украден, в отместку тоже станет красть. Не сразу этим же ответит, а будет жить с собой в борьбе и неосознанно наметит кого-то дальнего себе. О, сколько нервных и недужных, ненужных связей, дружб ненужных! Куда от этого я денусь?! О, кто-нибудь, приди, нарушь чужих людей соединённость и разобщённость близких душ!
(Евгений Евтушенко)
Особенно финал стихотворения про разобщенность близких душ – именно он считывается в пользу этой версии.
(Это, как вы понимаете, мы уже едем по часовой стрелке на кольцевой.)
...Кстати, моя любимая маленькая поэма Ахмадулиной «Сказка о дожде» посвящена как раз Евгению Александровичу.
Интересная деталь: эту поэму сперва Ахмадулина тоже печатает в Грузии, в Москве текст не то чтобы запретили, но в печать не пустили. Это потом уже поэма даже была прочитала самой Ахмадулиной на студии грамзаписи «Мелодия».
Со мной с утра не расставался Дождь. – О, отвяжись! – я говорила грубо. Он отступал, но преданно и грустно Вновь шёл за мной, как маленькая дочь. Дождь, как крыло, прирос к моей спине. Его корила я: – Стыдись, негодник! К тебе в слезах взывает огородник! Иди к цветам! Что ты нашёл во мне? Меж тем вокруг стоял суровый зной. Дождь был со мной, забыв про все на свете. Вокруг меня приплясывали дети, Как около машины поливной. Я, с хитростью в душе, вошла в кафе. Я спряталась за стол, укрытый нишей. Дождь за окном пристроился, как нищий, И сквозь стекло желал пройти ко мне. Я вышла. И была моя щека Наказана пощечиною влаги, Но тут же Дождь, в печали и отваге, Омыл мне губы запахом щенка.
(Белла Ахмадулина)
Это самое начало. Потом в конце, когда лирическая героиня придет в дом к литературоведам-снобам, всё кончится скандалом: дождь, позванный поэтессой, протечет сквозь потолок, снося на своем пути всё богатство и хрустали.
Прошёл по спинам быстрый холодок. В тиши раздался страшный крик хозяйки. И ржавые, оранжевые знаки Вдруг выплыли на белый потолок.
И – хлынул Дождь! Его ловили в таз. В него впивались веники и щётки. Он вырывался. Он летел на щёки, Прозрачной слепотой вставал у глаз.
Отплясывал нечаянный канкан. Звенел, играя с хрусталём воскресшим. Дом над Дождём уж замыкал свой скрежет, Как мышцы обрывающий капкан.
Дождь с выраженьем ласки и тоски, Паркет марая, полз ко мне на брюхе. В него мужчины, поднимая брюки, Примерившись, вбивали каблуки.
Его скрутили тряпкой половой И выжимали, брезгуя, в уборной. Гортанью, вдруг охрипшей и убогой, Кричала я: – Не трогайте! Он мой!
Он был живой, как зверь или дитя. О, вашим детям жить в беде и муке! Слепые, тайн не знающие руки Зачем вы окунули в кровь Дождя?
Хозяин дома прошептал: – Учти, ещё ответишь ты за эту встречу! – Я засмеялась: – Знаю, что отвечу. Вы безобразны. Дайте мне пройти.
В общем, устроила героиня Ахмадулиной (с ясно узнаваемыми деталями биографии самой поэтессы) квест мещанам-литературоведам. Хотя мне всегда их было жалко – они же не виноваты, что героиня разговаривает со стихиями, а ущерб имуществу отменный – надеюсь, у них хотя бы была страховка на порчу имущества.
Пугал прохожих вид моей беды. Я говорила: – Ничего. Оставьте. Пройдёт и это. – На сухом асфальте Я целовала пятнышко воды.
Земли перекалялась нагота, И горизонт вкруг города был розов. Повергнутое в страх Бюро прогнозов Осадков не сулило никогда.
... Хорошо, что хотя бы у нас на нашей диаметральной линии метро с потолка вагона дождь не идет. Впрочем: лиха беда начало.
«Осторожно, двери закрываются. Следующая станция – Цветаева».