«Цензурой является предварительный контроль книг перед выпуском в печать. Это очень спорное явление, на мой взгляд, от субъективной оценки может очень многое зависеть. В обычной проверке на нарушение законодательства я ничего ужасного не вижу. Но для кого-то может быть понятно, что самоубийство героя в данной книге – не пропаганда, а для цензора – нет. Какая-то квалифицированная оценка, конечно, нужна. Но беда в том, что она может привести к тому, что будут какие-то перегибы. Никто не гарантирует, что один не в меру ретивый консультант, по-своему понимающий, что можно, а что нельзя, будет вычеркивать в книге все: упоминание алкоголя, сигарет, всего на свете».
«Структура, которая отслеживает, какие книги выходят, особенно переводные, нужна уже давно. Это не цензура, а нормальный контроль за книжным рынком. Другое дело, что это должна быть огромная структура. Я не уверен, что книжный союз, не получив серьезной финансовой поддержки от государства, может эту функцию выполнить. Это дорогостоящий процесс, но он необходим. В условиях войны мы открыты любым книжным диверсиям. До последнего времени это никем не контролировалось и не оценивалось, только некоторыми литературными работниками, в том числе вашим покорным слугой».